Обернувшись, она махнула в сторону дома рукой, зовя кого-то. В проёме ворот появился китаец. Был он худ и высок, напоминая бамбук. Пригибаясь и низко кланяясь, он направился к нам, произнося одну и ту же фразу: «Капитана, капитана...». Следом за ним, словно горох, высыпала наружу куча китайчат. Это были её дети. Окружив нас, они, как и все мальчишки, шмыгая носами и наматывая содержимое на рукава, бесцеремонно и с любопытством разглядывали нас.

- Ничего себе, наплодила, - заметили мы.

- Так у нас у всех здесь самое малое по десятку...

- Родом-то откуда?

Услышав ответ, я чуть было не вывалился из кабины.

- Из Стерлитамакского уезда я, из Бугульчана. Может, слышали? Отец, отступая с дутовцами, и подцепил нас тогда с мамой...

- А про Мелеуз что-нибудь знаешь?

- А как же, в детстве даже на базар ездила.

Не буду рассказывать обо всех подробностях этой необычной встречи на далёкой маньчжурской земле. Да и забылось многое. Узнав, что я из Мелеуза, она прямо-таки впилась в меня глазами и с дрожью в голосе стала расспрашивать: «Как он там, её Бугульчан, не перевелась ли калина на этой и той стороне Белой, куда они плавали, и живут ли ещё в горном озере, что примерно напротив их села, водяные черепашки?» (Ред.: в номерах газеты «Путь Октября» №124 от 31 июля 2007 года, №85-86 от 30 мая 2009 года в материалах А. Корицкого под заголовками «Черепашье озеро под присмотром Кутузова», ««Краснокнижная» находка» рассказывалось о том, что болотные европейские черепахи (Emys orbicularis - вид пресноводных черепах, название происходит от лат. яз. - «округлый») живут и здравствуют на озере у подножия горы Кунгак (хребет Янгудай, зоозаказник «Кунгак»), рядом с бывшей деревней Аптраковского сельсовета Сурагулово (в её окрестностях находится самая южная точка нашего района), где в одном месте сходятся границы Кугарчинского, Мелеузовского, Куюргазинского районов на правом берегу Белой, на северо-восток от села Бугульчан (Куюргазинский район), расположенного на левобережье Белой).

- Да не был я никогда в твоём Бугульчане, - признался я. - А калины у нас там везде море...

Повернувшись к мужу, она что-то сказала ему на китайском. И тот молчаливо, рысью устремился к дому, неся скоро целую вязанку огурцов, которые росли у них на длинных шестах. Низко кланяясь (до чего их забили японцы! - авт.), он вручил их нам.

Мы тоже не остались в долгу. Командир, покопавшись в отсеках БТРа, достал банку американской тушёнки и протянул женщине.

- Зовут-то как тебя?

- Варвара, Варя я.

- Домой-то, в Россию, не хочешь?

- Спичка два раза не горит. Да и кому там я нужна?

- Ну, тогда будь здорова...

Я лихорадочно раздумывал: что бы подарить ей ещё от себя? И тут пришла мысль. Я вытащил из-за спины сложенную вчетверо шинель (был мал ростом, ноги с трудом доставали педали сцепления и тормозов) и, оторвав первую же попавшую на петле пуговицу, протянул ей.

- Возьми на память от нас и твоей Родины...

Лицо её как-то странно передёрнулось, она схватила обеими ладонями мою руку и, обливаясь хлынувшими слезами, прижала её к щеке.

- «Ходи»! (наше «стандартное» обращение к китайцам - авт.). Смотри, не обижай её! - похлопал для убедительности по турели (установка для крепления пулемётов - ред.) наводчик Подолян, обращаясь к мужу Варвары.

Освободив свою руку, я включил двигатель. Внезапно поднялся сильный ветер и, словно злясь на неустроенность человеческой жизни, стал забрасывать в наши лица колючий песок. Всю обратную дорогу мы молча думали об одном и том же - об искательнице потерянного ковчега, мучаясь в мыслях: почему судьба-злодейка, прежде чем бросить человека на землю так безжалостно и жестоко, приподнимает его...

Май 2003 года.